Страна без производства. Зачем России развивать сложные производства. В каких отраслях будет выгоднее создавать новые фирмы когда в россии
в каких отраслях экономики возможен рост :: Экономика :: РБК
Возможности для экономического роста у России есть. Но пока правящая элита не увидит нового будущего, страна не сможет использовать свои глобальные преимущества. Статья публикуется в цикле «Россия после кризиса»
Что хорошего принес кризис
Потрясения на валютном рынке в конце прошлого года наряду с очевидными негативными изменениями в экономике порождают и определенные позитивные последствия. Несколько отраслей – металлургия, химия, сельское хозяйство – в силу девальвации получили заметные преимущества перед иностранными конкурентами, причем не только на внутреннем, но и на внешнем рынке. С этим может быть связано некоторое оживление в промышленности, фиксируемое и Росстатом, и конъюнктурными опросами ВШЭ. Для целого ряда отраслей девальвация означает снижение издержек.
Российская металлургия после кризиса 1998–1999 годов находилась в глубокой депрессии. Мировые цены на продукцию отрасли были не слишком высоки, к тому же и Китай стал из импортера металлов экспортером, что создало дополнительные препятствия для развития российских промышленников. Но в 2014 году металлурги стали получать прибыль. Одним из факторов этого стала девальвация. Другим, как показывают опросы ИЭП, – падение производства на украинских заводах, которые традиционно конкурировали с российскими производителями. В результате у последних выросли доходы. Так, вице-президент НЛМК Александр Соколов в феврале на семинаре в Воронежском госуниверситете сообщил, что комбинат закончил 2014 год с очень хорошими финансовыми результатами, благодаря чему налоговые поступления в областной бюджет выросли на 60%.
Другая отрасль, выигрывающая в краткосрочной перспективе, – агропромышленный комплекс. Сразу после введения ответных продовольственных санкций на российском рынке стало физически не хватать определенных товаров, и некоторые предприятия работали почти в круглосуточном режиме. Какое-то время на рынке неизбежно будет дефицит. Но компании, которые работают на российском рынке с российским сырьем и российскими рабочими, точно будут пытаться занять эти ниши.
Возможности для серьезных подвижек возникают, например, в производстве сыра. Российские сыры находились в маргинальной зоне: они позиционировались как заведомо менее качественные, чем зарубежные, у них была более низкая цена, и у производителей не было ресурсов, чтобы развиваться и повышать качество. Сейчас за счет роста цен они получили дельту, которая дает им возможности для такого развития. Эта ситуация отчасти похожа на ту, что сложилась после девальвации 1998 года, хотя тогда очень существенную роль сыграл и общий рост экономики.
Еще одна отрасль, которая может выиграть от девальвации и роста геополитической напряженности, – это внутренний туризм. Сейчас выездной поток туристов резко сокращается, как в силу ограничений на зарубежные поездки для госслужащих, так и в силу подорожания зарубежных туров. На этом фоне однозначно увеличится спрос на туры в пределах России, и те фирмы и регионы, которые вовремя и качественно отреагируют на него, имеют шанс существенно расширить свою долю рынка.
Сумеет ли бизнес воспользоваться такими возможностями? На коротком горизонте предприятия этих отраслей получат или уже получили дополнительные доходы, и хотя их может съесть инфляция, все еще есть альтернатива: либо их тратить, либо вкладывать в развитие бизнеса. А это решение будет упираться в долгосрочные и среднесрочные тренды. Неопределенность экономической политики оказывается едва ли не главным дестабилизирующим фактором, который может похоронить возникшие сейчас возможности.
Глобальные преимущества
На более длинном горизонте (10–15 лет) структура российской экономики будет определяться ее базовыми конкурентными преимуществами. Это в первую очередь наличие разнообразных природных ресурсов, а также запасы пашни. В мире дефицит пахотных земель, Россия же обладательница одного из самых больших запасов этого ресурса – около 120 млн га, или примерно 9% мировых запасов. Причем в силу стагнации с 1990-х годов у нас много земель было выведено из оборота и до сих пор не используется. Поэтому в отличие от большинства стран мира у нас есть возможности не только для интенсивного, но и для экстенсивного расширения сельского хозяйства.
Надо принимать во внимание и изменения глобального потребления. Бурный экономический рост в Китае и Индии сопровождался заметным повышением доходов населения, что привело к существенному спросу на продовольствие на мировом рынке. Этот процесс будет продолжаться даже при замедлении темпов роста в этих двух странах. И рост доходов будет вести к изменению структуры потребления – с повышением доли мяса и мясопродуктов. В 2000-е этот тренд успешно использовала Бразилия, сделавшая сельское хозяйство, и в особенности животноводство, одной из ключевых отраслей своей экономики. У России потенциал здесь ничуть не меньше. Но полноценно использовать этот потенциал мы сможем только при условии повышения производительности труда и активного внедрения новых технологий, что предполагает инвестиции в развитие АПК.
Сам факт наличия больших запасов природных ресурсов в России на фоне растущего спроса на эти ресурсы однозначно будет вести к развитию добывающих отраслей промышленности. И в этом нет ничего плохого. США сначала поставляли на мировой рынок зерно, хлопок и металлы, Канада с Австралией также начинали как ресурсные экономики. Финляндия была поставщиком леса, но смогла стать конкурентом ведущих экономик на рынке IT. То есть это вопрос к нам самим – будем ли мы по-прежнему поставлять на мировой рынок сырье или же сможем за счет доходов от экспорта повысить степень переработки наших природных ресурсов и начать развивать смежные отрасли экономики?
Россия – большой рынок
Сейчас наш институт проводит серию интервью с руководителями иностранных фирм, работающих в РФ. Многие из них также отмечают в числе преимуществ российской экономики большие объемы внутреннего рынка и развитый человеческий капитал. Демографы не ждут прироста населения России, но не стоит ждать и его заметного сокращения. Благодаря экономическому буму 2000-х годов Россия превратилась в большой рынок, и масштаб этого рынка никуда не денется.
При всех наших проблемах с образованием в сравнении с другими развивающимися экономиками мы очень образованная страна с большой долей городского населения. Страны с таким уровнем образования и урбанизации традиционно предъявляют устойчивый спрос на массовые потребительские товары и услуги. Такие товары можно импортировать, но можно и производить внутри России, как это довольно успешно получилось с автомобильными заводами иностранных компаний. С услугами также возможен выбор – можно развивать их в России, а можно ориентироваться на их импорт, финансируя за счет наших доходов создание добавленной стоимости в британских университетах, немецких и израильских клиниках, на испанских и турецких курортах.
Но, как и в сырьевом секторе или в сельском хозяйстве, для производства массовых потребительских товаров и для сектора услуг критичны условия ведения бизнеса в России. А здесь пока очень большая неясность. С одной стороны, власти регулярно заявляют о разнообразных усилиях по этой части (включая прогресс в рейтингах Doing Business, активность АСИ, новую систему оценки деятельности губернаторов и т.д.). С другой стороны, то же самое правительство принимает совершенно «перпендикулярные» меры, такие как повышение социальных платежей для индивидуальных предпринимателей, возврат СКР полномочий по возбуждению уголовных дел по налоговым составам без согласования с ФНС или аресты крупных предпринимателей. Это сводит на ноль все усилия по улучшению делового климата.
Будущее не разглядеть
Реализация краткосрочных и долгосрочных возможностей российской экономики напрямую зависит от видения будущего у наших элит, от их понимания глобальной конкуренции. Традиционная позиция большинства экспертов и представителей элиты: нам надо уходить от сырьевой модели, внедрять инновации и развивать высокотехнологичные отрасли. При этом сравниваем мы себя исключительно с Европой или США.
Но надо понять, что уже давно мы соперничаем не с развитыми странами – мы конкурируем с Индией, Бразилией, Китаем, ЮАР. По уровню развития институтов и государства, по уровню коррупции Россия гораздо ближе к развивающимся странам. И тот же Китай, который предъявлял гораздо меньше амбиций 30 лет назад, сейчас уже перегнал нас по многим параметрам. И именно поэтому нам нужно от громадья несбыточных планов переходить к прагматической политике, учитывающей наши реалии и ставящей адекватные цели экономического развития.
Одна из ключевых проблем сейчас – отсутствие у российской элиты видения будущего. В 2000-е экономическая политика ориентировалась на модель олигархического капитализма Южной Кореи образца 1960–1970-х годов – с доминированием «чеболей» в экономике и главенством бюрократии в политике. Кризис 2008–2009 годов показал, что такая модель не работает в условиях современного динамичного глобального рынка, и в такой большой и неоднородной стране, как Россия, показал неадекватность сложившейся системы управления. По прошествии пяти лет эта система так и не смогла адаптироваться к новой реальности с высокой степенью неопределенности, не смогла научиться реагировать на проблемы и импульсы, идущие снизу. В результате экономические агенты потеряли доверие к политике, что наглядно проявляется в панике на валютном рынке, в масштабном вывозе капитала и взлете ставок по банковским кредитам.
Утратив видение будущего, высшая элита пытается заместить его образами из прошлого, поисками все новых внешних и внутренних врагов. С помощью такой политики на какое-то время можно мобилизовать социальную поддержку, но нельзя ничего построить. И это, на мой взгляд, главное препятствие для реализации как краткосрочных возможностей, так и глобальных конкурентных преимуществ российской экономики.
www.rbc.ru
5 самых перспективных отраслей для работы в ближайшие 3 года
В наше время долгосрочные прогнозы развития кадрового рынка делать достаточно сложно. Особенно если изменения ситуации связаны не только с экономическими факторами, но и с политическими. Однако как будет формироваться спрос на человеческие ресурсы, предположить всё-таки можно. Чтобы спрогнозировать, какие профессии будут востребованы в ближайшие три года, необходимо проанализировать ключевые отрасли и определить, какие из них будут развиваться в этот интервал времени и каких специалистов потребуют.
Нефтегазовый сектор
Был, есть и будет самой надежной и стабильной отраслью с точки зрения работы. И хочется надеяться, что он останется таким не только в ближайшие три года, но и значительно дольше. Основная бюджето-образующая «корова» для всей страны всё еще держится на ногах, несмотря на ценовые обвалы, технологический голод и изменение себестоимости. В нефтегазовом секторе заняты сотни тысяч людей, а список профессий может занять не одну страницу.
Правда, условия труда и быта нефтяников отличаются суровостью и множеством ограничений, но это нисколько не охлаждает стремления людей «попасть в нефтянку». Многим работа здесь представляется чем-то вроде пожизненной гарантии благополучия. Это во многом справедливо, но и в нефтяном «эдеме» сейчас многое меняется, особенно в дочерних и сервисных компаниях: сокращаются премии, бонусы, разнообразные привилегии, обучающие программы и масштабные корпоративы. Однако в массовом сознании работа в нефтегазовом секторе по-прежнему считается эквивалентом стабильности, и отмечена смайликом «Жизнь удалась!»
Информационные технологии
Люди, занятые в сфере высоких технологий, по своему складу отличаются от тружеников других отраслей и несколько иначе воспринимают окружающую их реальность. Это граждане мира: типичный «айтишник» может работать на канадскую или новозеландскую компанию, не выходя из своей уютной квартирки в Челябинске или Тамбове. И при этом чувствовать себя уверенно и независимо. Для IT-специалиста вполне естественно искать для себя работу по всему миру, работать сразу в нескольких проектах и калькулировать свою зарплату в долларах или евро.
А компании, работающие в сфере IT, формируют проектные интернациональные команды, исходя, в первую очередь, из специфики задач и обращая внимание на квалификацию, опыт, скорость работы специалиста. Для них совершенно неважно, где физически находится сотрудник: в России, в Китае или в Индии. К счастью, «русские мозги» по-прежнему высоко ценятся на мировом рынке высоких технологий, и хорошо оплачиваются. Поэтому наши умные и талантливые ребята-программисты могут быть вполне уверены в своей востребованности и хорошей рыночной стоимости не только на ближайшие три года, но и намного дольше.
Коммерческая медицина
Чем суровее и безжалостнее государство реформирует государственную медицину, тем больше возможностей открывается перед медициной коммерческой. Ведь больных и нуждающихся в помощи людях не стало меньше. Наоборот, население нашей страны стареет, а значит, медицинские услуги будут все более и более востребованными. Безусловно, коммерческая медицина будет развиваться, прежде всего, в крупных городах, так как именно там сосредоточено основное платежеспособное население. За последние два года в городах заметно выросло количество многофункциональных медицинских центров, стоматологических клиник, сетевых платных лабораторий.
И востребованными в этой сфере будут не только врачи и младший медперсонал. Коммерческой медицине необходимы администраторы, менеджеры по работе с клиентами и страховыми компаниями, маркетологи, рекламщики, управленцы среднего и высшего звена. Исходя из того, что количество услуг в бесплатной медицине неуклонно сокращается, а потребности людей растут, можно сказать, что сфера коммерческой медицины имеет очень большой потенциал для развития на ближайшие три-пять лет.
Сельское хозяйство
Государственный курс на импортозамещение и бюджетное субсидирование дают шанс расти и развиваться некоторым направлениям сельского хозяйства. В последние три-пять лет заметно активизировалось растениеводство, птицеводство, свиноводство, разведение ценных пород рыбы. Оценивая высокую степень риска и высокую себестоимость, инвесторы не идут в долгие проекты: немного сейчас найдется энтузиастов заниматься разведением крупного рогатого скота. Птицу выращивать гораздо рентабельнее: растет быстрее, стоит дешевле, очень востребована на потребительском рынке. Значит, шансы у отрасли есть. А вместе с этим, есть шансы у людей найти в этой сфере работу.
Современные фермы и сельхозпредприятия становятся все более автоматизированными, поэтому им нужны не только низкоквалифицированные рабочие. Очень востребованы инженеры-технологи, врачи-ветеринары. Для реализации сельскохозяйственной продукции требуются специалисты коммерческих профессий: менеджеры по продажам, маркетологи, логисты, экономисты, финансисты. И на кадровом рынке появляется все больше вакансий в этой области. Есть все основания полагать, что в ближайшие несколько лет эта отрасль будет развиваться и создавать новые рабочие места.
Сетевой ритейл
Торговля - самый гибкий и быстро восстанавливающийся сектор экономики, потому что она напрямую связана с удовлетворением базовых человеческих потребностей. Она всегда актуальна, необходима в любой экономической и политической ситуации, работает и в мирное, и в военное время. Торговля - как трава: естественна, проста, и живуча. Первой появляется из-под снега очередных экономических реформ, заново отрастает после газонокосилки новых налоговых экспериментов. Меняет форматы: гастрономы, палатки, рынки, бутики, супермаркеты, но продолжает выполнять свою основную функцию: обеспечивать насущные потребности.
В последние пять-семь лет самым быстрорастущим сектором в торговле является сетевой ритейл. Безусловно, темпы его развития снизились во время кризиса, но тенденция всё равно осталась. Сети активно поглощают другие виды торговли: постепенно исчезают рынки, специализированные и отдельно стоящие магазины, магазинчики «шаговой доступности», ларьки и киоски. Следуя этому тренду, сетевые ритейлеры продолжат свое развитие в ближайшие три–пять лет и будут остро нуждаться не только в продавцах, кассирах, работниках зала, но и в бухгалтерах, экономистах, специалистах по закупке и ВЭД, логистах, инженерах-эксплуатационщиках, менеджерах среднего и высшего звена.
Выбирая себе профессию или задумываясь о дополнительном обучении и повышении квалификации, стоит принимать во внимание не только специальность или должность, но и отрасль, в которой возможно найти работу.
© Наталья Сторожева, генеральный директор Центра развития бизнеса и карьеры «Перспектива», преподаватель Русской Школы Управления, специально для RJob
При использовании материалов сайта rjob.ru указание автора и активная ссылка на сайт обязательны!
rjob.ru
Страна без производства. Зачем России развивать сложные производства
В промышленности спад в этом году составит, по оценкам МЭР, 1,6%. Экспорт, как ожидается, может сократиться на 0,1% (динамика прошлого года - минус 0,6%), импорт - на 33,9% (после сокращения на 8,6% в 2014-м). При этом данные за январь говорят о том, что на самом деле ситуация может быть даже хуже.
В январе 2015 года промпроизводство в России в годовом выражении замедлило рост более чем в четыре раза - до 0,9%, сообщил на днях Росстат. В месячном выражении индустрия в январе показала спад на 21,2% к декабрю, с очисткой от сезонности спад составил 1,8%, говорится в данных статистического ведомства.
Одновременно с падением темпов роста экономики снижаются и доходы россиян. МЭР предсказывает россиянам в 2015 году сокращение реальных зарплат в среднем на 9,6%, реальных располагаемых доходов — на 6,3%. По прогнозам министерства, ухудшение экономической ситуации, ожидаемое в 2015 году, приведет к росту безработицы и сокращению занятости.
Уровень безработицы в 2015 году может составить 6% от экономически активного населения (рост численности безработных на 434 тыс. человек), численность занятых сократится на 593 тыс. человек до 67,4 млн. Между тем санкции и падение цен на нефть не привели бы к таким печальным последствиям, если бы российская экономика опиралась на другие, более сложные и наукоемкие отрасли производства, а не только на экспорт энергии (угля, газа и нефти). В структуре российского экспорта экспорт энергии составляет около 70%.
В результате любые ценовые шоки и колебания спроса приводят к экономическому спаду, росту безработицы и снижению доходов. «Мы почти ничего не производим, и поэтому мы - потенциально очень бедная страна.
Пока у нас был доступ к дешевому импорту, этого можно было не замечать, но как только импорт стал исчезать — стал дорогим (девальвация), его не на что покупать (падение стоимости экспорта), уровень наших реальных доходов начал приближаться к уровню производимой нами самими внутри страны добавленной стоимости», - пишет заместитель главного редактора журнала «Эксперт» Татьяна Гурова в статье «При чем тут санкции». Она же приводит в статье расчеты на основе данных Высшей школы экономики, из которых видно, что за последние 13 лет доходы россиян выросли в 2,8 раза, тогда как промышленность лишь в 1,6 раза.
Сложность экономики
Взаимосвязь между тем, насколько разнообразные и сложные промышленные товары умеет производить страна и уровнем ее благосостояния, выявили в ходе исследования, проведенного в 2011 году, ученые-экономисты из Гарварда Ricardo Hausmann и César A. Hidalgo. Они ввели такой термин, как объем производственных знаний (productive knowledge), накопленных отдельной страной. Рассчитывается такой показатель на основании числа промышленных товаров, которые экспортирует страна (diversity), и степени сложности их производства (ubiquity - количество стран, которые также экспортируют этот же товар), что, в конечном счете, отражает уровень сложности экономики (economic complexity). На основании этого показателя ученые составили рейтинг economic complexity index.
Как отмечают авторы рейтинга, объем производственных знаний (productive knowledge), накопленных страной, является не просто выражением уровня благосостояния страны, а его (благосостояния) драйвером. «Показатель economic complexity объясняет различия в уровне жизни между странами (чем больше productive knowledge, тем выше уровень благосостояния страны) и, что более важно, имеет способность предсказывать рост экономики в странах. Страны склонны приходить к тому уровню благосостояния, который соответствует уровню развития их производственного знания (productive knowledge).
Когда в какой-то момент между этими показателями нет соответствия, уровень благосостояния корректируется через ускорение или замедление роста экономики», - объясняют авторы исследования, приводя в пример различия между экономиками Сингапура и Пакистана. По объему производимого ВВП Сингапур и Пакистан, оба экспортирующие 133 продукта, равны, но ВВП на душу населения Сингапура в 28 раз выше, чем Пакистана. Такой вывод авторы исследования делают, основываясь на данных по структуре экспортах товаров в этих странах. «Пакистан экспортирует товары, которые экспортируют также 28 других стран, а Сингапур экспортирует товары, которые экспортируют только 17 других стран. В то же время, товары, которые экспортирует Пакистан, экспортируют слабо диверсифицированные страны, в то время как товары, которые экспортирует Сингапур, экспортируют страны с высоко диверсифицированной экономикой», - отмечают авторы исследования.
Россия – бедная страна
В рейтинге economic complexity, составленном учеными из Гарварда, в 2012 году из 125 стран Россия занимала 47 место с индексом сложности экономики всего 0,36. Первые же позиции этого рейтинга занимают такие страны, как Япония (2,09), Англия (1,503), Швейцария (1,5), США (1,498), экспортирующие сложные товары.
Так, Япония экспортирует автомобили, детали двигателей, электронные интегральные схемы, оборудование и механические приборы, принтеры и копировальные машины. Как отмечает экономический блогер Павел Рыков (spydell), ссылаясь на информацию статистического отдела Организации объединенных наций, технологический сегмент (машины и оборудование, транспортное оборудование, электрооборудование, оптика, микроэлектроника, компьютеры и компоненты) занимал в 2013 году 67,2% в структуре экспорта Японии. На втором месте по этому показателю Республика Корея с 60,9%, на третьем месте Филиппины – 58,3%, на четвертом - Мексика с 56,3%. Показатель России по технологическому сегменту – всего 5,5%. В общем рейтинге economic complexity за 2012 год впереди России даже Мексика (35 место с индексом 0,8), Филиппины (45 место с индексом 0,4) и даже Тунис (46 место с индексом сложности экономики 0,37). «У Филиппин сильны позиции в производстве вакуумных ламп и всяких полупроводников.
Мексика же производит различную бытовую и мультимедийную технику, преимущественно для нужд США и Канады. Сильны также позиции в экспорте технологического сегмента у Чехии (56,5% в структуре экспорта) и Венгрии (57,1%): он в разы выше, чем в России. В этих странах достаточно ровно распределен экспорт в машиностроении, транспортном оборудовании и хайтек производстве. Таким образом, дела в этих странах с этим сегментом обстоят не хуже Швеции (41,2%), которая славится своей высокотехнологической продукцией», - отмечает Павел Рыков.
Согласно данным статистического отдела Организации объединенных наций за 2013 год, Россия проигрывает на мировой арене не только по экспорту технологически сложных товаров, но и экспорту деревообрабатывающей продукции (2,6% от структуры экспорта), текстильных и кожаных изделий (0,4%), химическому сырью (7,2%).
Так, в структуре экспорта деревообрабатывающая продукция в Китае, например, занимает 3,8%, текстильные и кожаные изделия – 15,7%, химическое сырье – 15,4%. «Позиции России на глобальном рынке, учитывая объемы экспорта, сильны только в энергетике и относительно сильны в металлургии (по данным за 2013 год, экспорт металлургии составил 12,5% в структуре экспорта )», - резюмирует Павел Рыков.
По всем остальным видам производств мы выглядим на мировой арене не слишком привлекательно. «Если смотреть на рейтинг, составленный учеными из Гарвардского университета, мы увидим, что в России большой разброс по отраслям в экспорте: экспортируются товары из разных отраслей с невысокой добавленной стоимостью. Это не дает возможности достигнуть «сетевого эффекта», когда расходы на однородные статьи экспорта объединяются. Например, это целесообразно было бы сделать с расходами на маркетинг и логистику», - объясняет также одну из причин отставания России от других стран руководитель направления «Цифровые технологии» Института исследований развивающихся рынков Московской школы управления «Сколково» Владимир Коровкин.
По словам эксперта, чтобы создавать товары с высокой добавленной стоимостью, необходимо учитывать «сетевой эффект». «Это наглядно видно на примере сравнения экспорта химической продукции Россией и Великобританией. Технологически производство примерно одинаково во всем мире. Однако Россия экспортирует разрозненные продукты из несвязанных между собой областей производства. А Великобритания - фактически целостные технологические цепочки, все виды продуктов, получаемых в рамках одного процесса», - добавляет Владимир Коровкин.
Точки роста
«Гарвардский рейтинг очень нагляден, он хорошо отражает сдвиги, происходившие в отраслевой структуре мировой промышленности за последние 15 лет», - говорит в свою очередь управляющий партнер компании «ФинЭкспертиза» Нина Козлова.
«Если исходить из парадигмы индустриального общества, то, несомненно, локомотивом экономики должна выступать промышленность. И это должно быть не просто производство чугуна и стали, а в первую очередь, обрабатывающие отрасли промышленности, наукоемкие, сложные производства, создающие максимальную добавленную стоимость. В этом смысле у нашей страны был огромный задел, заложенный еще советской наукой. Однако мы сегодня живем уже в постиндустриальную эпоху, где максимальная добавленная стоимость создается не в промышленных цехах, а в центрах R&D (НИОКР; англ. Research and Development )», - говорит Нина Козлова.
По словам экспертов, чтобы улучшить свои показатели в рейтинге стран по экономической сложности, Россия должна больше вкладывать в НИОКР. Россия до недавнего времени тратила на НИОКР около 1% ВВП, тогда как в таких странах, как Япония, Германия, Франция, Корея – около 3%.
Главный экономист БКС Владимир Тихомиров в свою очередь считает, что конкурировать на мировой арене Россия могла бы в производстве товаров в секторе тяжелого машиностроения, аэрокосмической промышленности, атомной энергетики. «Это и сейчас происходит, например, мы являемся поставщиком оружия, но поскольку эти сектора закрытые, находятся под жестким государственным контролем, публичной статистики по ним нет и в рейтингах эти данные не фигурируют», - говорит Тихомиров.
Конечно, с экспортом сырьевых товаров этот вид экспорта конкурировать не может, отмечает эксперт. Так, по словам Тихомирова, если в прошлом году суммарный объем экспорта России составил около 450 млрд долларов, то на экспорт оборонной продукции пришлось около 15 млрд долларов. «России будет очень сложно конкурировать с такими странами, как Япония и Китай в области создания массовых технологических производств во многих технологически сложных отраслях, настолько далеко они от нас ушли.
Мы уже пытались на базе центра «Сколково» развивать несырьевые производства, однако результаты этого проекта достаточно скромные», - говорит эксперт. По словам Тихомирова, гораздо большим потенциалом обладает сейчас, например, аэрокосмическая отрасль, в которой у нас есть и своя школа, и необходимые кадры.
«Однако очевидно, что развиваться только с помощью госучастия такие отрасли не могут, поэтому в ближайшие годы необходимо решить, в какие отрасли государство готово будет допустить частные компании – например, может быть, стоит оставить полностью под госконтролем ядерную энергетику, а в аэрокосмическую отрасль привлечь частные инвестиции», - предлагает эксперт.
Источник : http://www.gazeta.ru
sputnikbig.ru
Вопрос. Какой легальный бизнес в России сейчас самый прибыльный?
Любой бизнес стремится к снижению затрат и увеличению доходов. Но некоторым сферам это удаётся легче, чем другим. «Секрет» узнал у инвесторов, предпринимателей и аналитиков, какой бизнес сейчас самый рентабельный в стране.
Виталий Полехин Руководитель клуба инвесторов бизнес-школы «Сколково»
В кризис большинство потребителей ищут новые подходы и решения: что дешевле, что лучше соответствует запросам, что даёт дополнительные возможности. В благополучные времена труднее заставить потребителя изменить своим привычкам, а сейчас они готовы менять модель поведения и потребления.
Во времена экономических спадов всегда востребованы и растут в продажах недорогие продукты, образовательные услуги и всё, что связано с ремонтом. Среди портфельных компаний могу отметить рост продаж самых бюджетных линеек потребительской электроники. Люди приходят в магазин покупать смартфон и просят показать «самые дешёвые» и «без особых изысков». Потеряв работу, люди идут учиться для повышения квалификации, а кто-то просто хочет с пользой потратить время, которое образовалось в связи с отсутствием видимых перспектив. Бизнес, связанный с ремонтом и дистрибуцией запчастей, — хит в текущих реалиях. Это логично, так как в кризис главная альтернатива покупке бюджетного нового — ремонт старого.
Алёна СоковаРуководитель Венчурного фонда Промсвязьбанка и «Опоры России»
Сдавать недвижимость в аренду по-прежнему очень выгодно. Рентабельность такого бизнеса — от 70%, бизнес-модель очень простая. Все виды услуг, когда есть собственная недвижимости, тоже становятся высокодоходным бизнесом с рентабельностью до 50%. Но таких мало.
В общепите по-прежнему востребованы фастфуд и кофейни в разных вариациях, в целом рентабельность общепита колеблется от 25 до 35%. Розничная торговля пока ещё остаётся доходным бизнесом, но только там, где нет крупных сетевых игроков. Это в основном города с численностью населения до 300 000 человек.
В целом хорошие результаты демонстрирует бизнес, связанный с товарами и услугами для детей: одежда, игрушки, канцтовары, развивающие центры, частные детские сады, досуг, квесты и развлечения. В производственной сфере ждут результатов от мер поддержки правительства. На горизонте 3–5 лет в России появятся устойчивые отечественные производители. Однако ожидать значительного роста рентабельности в этой сфере пока не приходится из-за недешёвых кредитов и высокой конкуренции со стороны зарубежных производителей.
Максим НовицкийОснователь бизнес-брокерской компании «Альтера Инвест»
По нашим данным, в этом году к самым прибыльным направлениям малого бизнеса в Московском регионе можно отнести интернет-магазины, детские центры развития и частные детские сады, а также точки фастфуда. Средний срок окупаемости в этих сферах меньше года. В Санкт-Петербурге аналогичные показатели у баров и хостелов. В Новосибирске в топе автосервисы и шиномонтажи, в Уфе — производство строительных материалов.
В сегменте среднего бизнеса сейчас имеет хорошие показатели рентабельности сельское хозяйство — за счёт политико-экономической ситуации, обеспечивающей низкоконкурентный сбыт и льготы.
Но всё-таки нельзя рассматривать какой-то сегмент как наиболее рентабельный и привлекательный для инвестиций. Каждое предприятие должно быть оценено отдельно. Прибыльный бизнес есть в любых сферах.
Станислав ТэоУправляющий партнёр компании «Продавед»
В России самыми доходными в абсолютном выражении остаются сектора, закрытые для новых игроков: нефтянка, полезные ископаемые, крупные госконтракты. Так было, есть и будет: чем выше конкуренция, тем меньше сливок.
Но среди производственных компаний в других секторах сейчас постепенно начинают появляться игроки с высоким доходом. Это компании с высоким контролем качества продукта, правильной экономикой процесса и быстрым расширении рынков сбыта. Самое сложное для российских управленцев — поиск новых рынков сбыта. У большинства компаний нет ни базы клиентов, ни контроля за работой отдела продаж. Но ведь это жизненно важно: если наши производители начинают поставлять продукцию за рубеж, экономика сразу меняется и можно говорить о сверхдоходности вместо выживания.
Анастасия ТюринаНачальник управления инновационной деятельности НИУ ВШЭ
Когда речь заходит про доходность инвестиций, каждый инвестор будет рассказывать про свои инвестиции как наиболее выгодные, тем самым формируя интерес к своим проектам, отрасли, увеличивая шансы на свой успех. С другой стороны, объективных цифр доходности российских венчурных проектов пока не существует, поэтому, оценивая прибыль инвесторов, мы чаще ориентируемся на реализованные за рубежом кейсы и динамику работы наших стартапов.
Если вы хотите обеспечить максимальную доходность реальному бизнесу, то традиционно стоит обращать внимание на сферы с минимальными капзатратами и при этом находящиеся на пике потребительской популярности. Это могут быть кафе быстрого питания или, скажем, хит этого лета — кальянные, где норма доходности превышает традиционные ожидания инвесторов.
В рубрике «Вопрос» мы отвечаем на вопросы, которые волнуют предпринимателей. Свои предложения по темам присылайте на [email protected] c пометкой «вопрос».
secretmag.ru
Как в России создать высокотехнологичный бизнес с нуля: Деловой климат: Бизнес: Lenta.ru
Один из стереотипов, плотно укоренившихся в общественном сознании, — это представление, что в современной России невозможно создать прибыльный высокотехнологичный бизнес. Отечественная фармацевтика, с каждым годом заявляющая о себе все громче, — прекрасный пример того, что это устоявшееся мнение ошибочно. «Лента.ру» поговорила с людьми, построившими успешные компании, узнала, откуда берутся мифы о невозможности того или иного действия, и выяснила, какими качествами должен обладать человек, который все-таки решил рискнуть и создать нечто, чего до него еще не было.
В России, как известно, неплохо развиваются добывающая и обрабатывающая промышленность, машиностроение, атомная отрасль, космическая техника. Низкотехнологичный бизнес — торговля, строительство, дистрибьюция — в общем, все то, что подразумевает работу с продукцией, уже произведенной кем-то другим, — также растет более или менее стабильно, в самых разных масштабах, от маленьких частных компаний до крупных предприятий.
Но самостоятельно создать высокотехнологичное производство в стране практически невозможно, и в отраслях, связанных с инновационными проектами, мы не можем конкурировать с миром, уверены многие. Исключение составляет разве что IT — ряд российских компаний весьма успешен и известен в мире.
Эксперты, однако, утверждают, что IT — далеко не единственный пример того, что на самом деле описанное выше представление ложно. Современная фармацевтика — отрасль, которая зародилась и выросла на наших глазах в последние годы, и особенно ее передовой край, биотехнологии — одно из ярких тому доказательств.
Впрочем, оговаривается собеседник «Ленты.ру» из фармацевтических кругов, были некоторые объективные предпосылки к тому, чтобы сформировалось определенное впечатление о российском бизнесе. Во времена СССР частная инициатива отсутствовала — работали государственные предприятия, и создавать что-либо самостоятельно было невозможно. Когда Союз рухнул, наступил «период временщиков» — вкладываться в бизнес рисковали немногие. Нельзя было предсказать, что будет завтра, кому будет принадлежать инфраструктура или кто захочет ее захватить. Крайне нестабильные условия не способствовали развитию той самой частной инициативы.
Со временем ситуация поменялась. Начались первые высокотехнологичные проекты, прежде всего в IT. «Надо понимать, что IT не требует особых вложений по сравнению с той же фармацевтикой, — напоминает собеседник «Ленты.ру». — Вам нужны только люди с идеями и компьютеры. Вы продумываете стратегию, решаете, что через, например, год выдадите новый продукт — и выдаете его. Затем развиваете продукты. IT — это пример высокотехнологичного бизнеса с относительно небольшими вложениями и коротким сроком окупаемости».
Фото: Пресс-служба компании ГЕРОФАРМ
Но области высокотехнологичного бизнеса, в которых требовались крупные инвестиции, по-прежнему, казалось бы, отставали. На самом деле нет, утверждают представители фармсообщества. Просто в фармацевтике действуют совсем другие сроки. Именно в начале двухтысячных был создан ряд фармакологических компаний, результаты работы которых появились в последние несколько лет — и теперь будут появляться все в большем объеме, утверждают специалисты.
История биотехнологической компании BIOCAD известна многим, о ней часто писали СМИ, представляя как пример дерзкий, но себя оправдавший. Выходец из банковской среды Дмитрий Морозов однажды решил, что ему скучно — и решил попробовать себя в чем-то новом. Биофармацевтика, которой в начале двухтысячных в России практически не было, показалась ему привлекательной. Кроме того, Морозов никогда не скрывал стремления к открытиям. Как с романтической точки зрения — в одном из интервью «Ленте.ру» основатель BIOCAD сравнивал поиск лекарства от рака с поиском (и открытием) Америки, — так и с чисто практической — тот, кто поймет, как вылечить неизлечимую болезнь, получит невероятную прибыль, с лихвой покрывающую все расходы.
Первые шесть лет компания работала без прибыли. Морозов говорит, что в первую очередь при этом было тяжело психологически. Сегодня BIOCAD — это международная инновационная биотехнологическая компания полного цикла, производящая препараты для лечения онкологических, аутоиммунных и вирусных заболеваний.
То, что начиналось с выкупа старого НИИ и производства готовых лекарственных форм, выросло в суперсовременное производство с собственным научно-исследовательским центром. Компания разрабатывает и производит оригинальные препараты и биоаналоги, а ее оборот, по открытым данным, превышает 10 миллиардов долларов.
Фото: Михаил Киреев / РИА Новости
Сотрудники лаборатории отдела разработки биотехнологических процессов компании Biocad в Санкт-Петербурге занимаются моделированием биотехнологических процессов в биореакторах.
Не менее широко известна другая история — группы компаний «ГЕРОФАРМ», фармпроизводителя из отечественного топ-20 и единственного в России производителя инсулинов по полному циклу — от синтеза субстанции до выпуска готовой лекарственной формы. По словам главы ГК «ГЕРОФАРМ» Петра Родионова, и здесь не обошлось без интереса: он оказался в фармбизнесе случайно, во время учебы на экономическом факультете Санкт-Петербургского госуниверситета. «На предпоследнем курсе проходил практику в холдинге, где фармацевтика была одним из направлений бизнеса, и мне оно показалось интересным», — говорит Родионов.
Так выросла компания. «ГЕРОФАРМ» начинал с производства двух оригинальных препаратов, созданных на основе разработок Военно-медицинской академии. Через пару лет компания стала стратегическим партнером ОАО «Национальные биотехнологии», первого в стране промышленного производителя генно-инженерных инсулинов человека полного цикла — сейчас это часть группы компании, «ГЕРОФАРМ-Био».
В начале двухтысячных, когда был создан «ГЕРОФАРМ», инсулин в страну ввозили исключительно из-за границы. Спустя 15 лет компания закрывает треть потребности отечественного рынка в инсулине, а в перспективе намерена закрыть и все сто процентов. Для понимания масштаба амбиций: рынок инсулинов в России, по некоторым данным, оценивается в 200 миллионов долларов в год.
«То, что в России невозможно создать высокотехнологичный бизнес, — это чистый миф», — заявляет генеральный директор BIOCAD Дмитрий Морозов. Этот миф, продолжает он, придуман грамотными маркетологами, и его главная цель — заставить кого-либо — человека, группу людей или целую страну — поверить в то, что у него ничего не получится. В фармацевтике «заказчиком» может быть «биг фарма», которой нужен рынок. В другой отрасли — другой крупный игрок или их консорциум, утверждает Морозов. Такое «мифотворчество» было в разных отраслях. Например, в авиастроении: «Нам долго внушали, что Россия не сможет построить собственный самолет. Мы почти поверили. Но что сейчас? Летает "Сухой Суперджет", есть МС-21, работают над Ил-214».
Людям нужно во что-то верить, говорит Морозов, потому любые часто повторяющиеся утверждения легко запоминаются. Миф запущен, его начинают пересказывать, он превращается в штамп. «А дальше это становится ментальной моделью, которая мешает людям что-то создавать», — констатирует глава BIOCAD.
Он рассматривает механизм создания мифа о том, что отечественная фармкомпания не сможет создать инновационный препарат: «Через СМИ и другие каналы влияния запускается главный аргумент: на такую разработку нужен миллиард долларов. А вам его взять негде. Следовательно, ни у кого в России никогда это не получится». Миллиард на разработку — спорная цифра, говорит топ-менеджер, но она сама не так важна — главное, что мысль уже запущена. К тому же, это удобная отговорка, подчеркивает он: зачастую специалисты вместо того, чтобы работать, сетуют на то, что у них нет и не будет того самого миллиарда.
Дмитрий Морозов
Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости
Генеральный директор компании BIOCAD Дмитрий Морозов во время круглого стола "Секция R&D-директоров: архитектура производства будущего" в рамках форума "Открытые инновации-2015".
Но дело не в деньгах, утверждает Морозов. По его словам, первые научные исследования BIOCAD проводил практически без средств — их просто не было. «Когда исследователи просили денег, я говорил им — да, разумеется. Но сначала покажите, что вы умеете. И когда они приносили первые результаты, полученные на том старом, доисторическом оборудовании, и мы видели, что есть потенциал, — тогда мы искали и находили деньги. Но вообще деньги — это далеко не первопричина», — рассказывает эксперт.
Как ни странно, самым сложным в открытии бизнеса моментом опрошенные «Лентой.ру» эксперты называют не финансовые вопросы, не бюрократические процедуры или, скажем, отсутствие регуляции на рынке — хотя все это было в начале двухтысячных и тоже оказывало влияние на развитие компаний. «Самая большая сложность в то время — сделать так, чтобы люди, моя команда, поверили, что все возможно, — говорит Дмитрий Морозов из BIOCAD. — Многие из тех, с кем я начинал, также находились в плену большого множества мифов. И когда я им говорил — вы точно это сделаете — они, конечно, кивали, но реально, скорее всего, думали, что это невозможно. Но начинали делать — и постепенно делали, получали результаты и сами удивлялись».
О том же упоминает и глава ГК «ГЕРОФАРМ» Петр Родионов. Он вспоминает 2001 год, когда компания вышла на рынок. «В то время в успех российских фармацевтических производителей никто не верил, — рассказывает топ-менеджер «Ленте.ру». — Самым важным для нас на тот момент было принять вызов, преодолеть себя, убедить в первую очередь себя, что у компании есть будущее. Важно было поверить в идею и повести за собой. Дальше началось время накопления опыта и компетенций». Среди объективных трудностей Родионов называет доступ на рынок. Инсулины закупаются через государственные закупки, потребовалось много времени, чтобы внести изменение в законодательство, поясняет он.
Дмитрий Морозов из BIOCAD конкретные трудности называть отказывается. Ошибки были, но все это теперь совсем не важно, подчеркивает он: «Если есть нужный настрой, все преодолимо. Все получится».
Фармацевтика — это высокотехнологичный бизнес, очень инвестиционно затратный и потому рискованный, поскольку в нем не может быть гарантированного результата, подтверждает Родионов из «ГЕРОФАРМ». «Но если не рисковать, невозможно добиться успеха. Важно принять вызов, сформировать стратегию и выйти на рынок с конкурентным продуктом. Это сложный бизнес, но в то же время и очень перспективный, значимый для общества и государства», — подчеркивает он. Морозов согласен: фармпредприятие — это не только прибыль, это, в первую очередь, высокие цели и задачи государственной важности. Современной России нужна сильная фармацевтика, и участвовать в ее создании интересно, почетно, и, как показывает практика, выгодно.
Топ-менеджер одной из биотех-компаний дает более конкретный и универсальный рецепт успеха. «Чтобы начать любой бизнес, а особенно — высокотехнологичный — нужен четкий, подробный, и, главное, долгосрочный бизнес-план», — заявляет он. «Вы должны понимать, что в первые годы придется только вкладывать и прибыль тоже направлять на дальнейшее развитие компании. Вспомнить тот же BIOCAD — первые годы он работал в убыток, зато сейчас на самом верху», — рассказывает эксперт.
В высокотехнологичном бизнесе нужна стратегия и терпение — и результат будет пропорциональным. Истории успеха новой российской фармы это доказывают.
lenta.ru
Сделано в России. Какие новые производства открылись за последние три года | Рынок | Деньги
Стоит оговориться, что телефон Innoi R 7, который презентовали Медведеву, по мнению ряда экспертов, сложно назвать российским. Его программное обеспечение создано в Финляндии, а аппаратная часть - в Китае. Но выпуском занимается отечественная компания. И всё же после взятого три года назад курса на импортозамещение в стране появились новые продукты, созданные на российских производствах. Некоторые из этих производств появились в России впервые (см. инфографику).
Нажмите для увеличенияСодействие в запуске новых заводов и фабрик оказывает специально созданный государством Фонд развития промышленности (ФРП). Он выдаёт льготные займы под 5% годовых тем, кто разрабатывает новые технологии, занимается импортозамещением. «В разных регионах страны открыто 29 производств, а всего фонд профинансировал 172 проекта», - говорит директор ФРП Роман Петруца.
Так, компания из Курганской области наладила производство 60 лекарственных средств, из которых больше половины заменяют импортные аналоги. Это препараты для лечения сахарного диабета, язвы, эпилепсии, аллергии. В Ярославской обл. начали производить топливные насосы для двигателей стандарта Евро-5 и Евро-6. А в Ленинградской обл. - мебель для ИКЕА. Раньше компания закупала её в Польше и Китае. Среди продуктов, которые должны появиться в ближайшем будущем, - тонеры и картриджи для копировальной техники, которые сегодня в России не выпускаются, металлообрабатывающие станки с отечественным числовым программным управлением, стратегические материалы для АЭС и кораблей ледового флота, по которым пока мы на 100% зависим от импорта.На выставке производители пожаловались премьеру, что потребители с настороженностью относятся к новой российской продукции, предпочитая иностранные аналоги. При этом некоторым нашим производителям удаётся с успехом работать на международном рынке. Как рассказал недавно генеральный директор Российского экспортного центра Пётр Фрадков, объёмы несырьевого неэнергетического экспорта из России в I полугодии 2017 г. выросли на 18%. Линейка товаров постепенно расширяется, экспортом начинают заниматься средние и малые компании. Например, Солнечногорский опытно-экспериментальный механический завод поставляет за границу экологичную биоразлагаемую упаковку, Храпуновский инструментальный завод собирается завалить мировой рынок уникальными детскими конструкторами.
Смотрите также:
www.aif.ru
